О форме брака
Но обязательной для всех граждан остается только гражданская форма брака, который становится юридическим договором двух сторон1.
У этого явления есть своя история. И вот какая.
Как в древнем Риме, так и в древнем христианстве выбор брачной формы был предоставлен самим супругам. В древнем Риме всякая семья была своего рода святым автономным обществом, с которым государство, как федерация суверенных семей, вступало во взаимоотношения. Эту идею хорошо выражал обряд венчания, схожий с обрядом венчания на царство, который широко утвердился в языческой и еврейской культуре, а затем проник и в христианство2.
Наименование d`ominus и d`omina – господин и госпожа — прилагались только к лицам, состоящим в браке. Раб в браке состоять не мог. В Византии до 11 века, раб которому удалось каким-то образом повенчаться, становился свободным. Брак делало браком не государство и не религиозная организация, а исключительно взаимная любовь и согласие сторон. Причем всякое постоянное сожительство полноправных мужчины и женщины рассматривалось как брак3.
Для признания брака достаточно было фактического сожительства в течение года, показания свидетелей о том, что стороны действительно называли друг друга господин и госпожа, совершения какого-либо брачного обряда и предъявления документов о приданном4.
Таково было и византийское законодательство до 9-го века. Правда, 74 новелла императора Юстиниана (+565) требовала, чтобы люди среднего сословия являлись в церковь, но только для составления перед церковным адвокатом документа о браке5.
Тут были мотивы исключительно имущественного порядка, потому что лица низшего сословия вообще не писали никаких документов. И даже в известном каноническом сборнике 14 века, так называемой синтагме Вл`астаря, говорится о форме брака так: « Брак заключается посредством благословения, или посредством венчания, или посредством договора»6.
Мы видим, что Церковь, как и государство, в древности предпочитала не заключать брак, а лишь его признавать, констатировать.
И Церковь, и государство запрещали только тайные браки, и рассматривали их как блуд. Не имело никакого значения, какая форма избиралась при заключении брака, церковная или гражданская. Церковь только советовала звать на брак священников, но никак не ставила действительность брака в зависимость от венчания7.
Брачный венец был как бы наградой за нравственную высоту и чистоту жизни до брака, и право на него имели только те лица, которые сохранили невинность до брака.
Если же стороны начали сожительство еще до брака, то это считалось блудом, который, однако же, мог превратиться в брак. Нужно было только согласие родителей.
«Согласием родителей блуд переходит в брак», — читаем мы в 38 правиле святого Василия Великого8.
А второбрачным вообще предписывался только гражданский брак9.
Интересно, что церковная форма брака стала обязательной в Византии против воли самой Церкви.
Борьбу за ее утверждение повели императоры. Им не хотелось вступать в повторные браки без торжественного венчания, как кающимся грешникам и только гражданским путем. И они заставляли церковные власти венчать себя. Знаменитую 89 новеллу об обязательном церковном венчании издал впервые в 893 году Лев Мудрый (+912), чтобы устранить всякое препятствие для своего второго брака с аристократкой и красавицей Зоей Заутцу10.
Постепенно Церковь примирилась с обязательностью церковного венчания и даже распространила его на все случаи брака.
В 12 веке мы уже находим церковное предписание, что венчание всегда необходимо для действительности брака11.
Таким образом, Церковь примирилась с порядком, который ввело государство . Но если государство в одну эпоху могло ввести обязательный церковный брак, то, в другую, при новых обстоятельствах оно, естественно, может ввести и обязательный гражданский брак. Так и получилось в истории брака12.
И теперь верующим любой религии приходится заключать как бы двойной брак – один юридический, другой — нравственный. И поскольку у них общее происхождение, хорошо, когда один подкрепляет и одухотворяет другой.
Примечания.
1. Гражданский брак не приветствуется в христианской среде, и потому в церковной прессе уже давно пытаются дать оценку с нравственно-этической точки зрения:
«…Гражданский брак весьма удобен для лиц, вступающих в него или по легкомыслию, или по посторонним расчетам. Во всех этих случаях личность брачующихся и истинные цели брака отступают на второй план, а на первом месте становятся или только физическая сторона брака, или такие побуждения как богатство, почести и другие выгоды.
Но соответствует ли такой брак достоинству человека, и достигаются ли те желанные блага, которые хотят видеть от этого брака? Грустно становится за христианина, когда он весь брак сводит к физической стороне его, или смотрит на человека как на доходную, выгодную вещь. Но еще грустнее то, что по большей части страдающие существа здесь женщины, которые и расплачиваются за свое легковерие.
Страдают от этого и дети, теряющие родного отца или мать, и воспитывающиеся пасынками в новой семье или видящие постоянные слезы обманутой матери. Это ли благо гражданского брака, это ли добрые плоды его?
Такие плоды отрицательным образом доказывают необходимость церковного брака, в котором по учению Церкви благословляется супружеский союз жениха и невесты во образ духовного союза Христа с Церковью, в котором испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей» (Колокольников Михаил, священник. Христианская семья. //Православная жизнь. №11(514)1992. Джорданвиль, 1992. С. 7).
Еще большее недоумение вызывает новое толкование «гражданского брака», появившееся сравнительно недавно:
«…Как подмена настоящей семьи на почве бездуховности в обществе появился так называемый «гражданский брак». Не так давно «гражданским» называли брак, который зарегистрирован в З А Г С е, но не венчан. А сейчас под «гражданским браком» понимают просто совместное проживание.
Наверное, о таком страшном состоянии нравственной жизни нашего общества возвещает Господь в Евангелии: «По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12)…Так называемый «гражданский брак» в современном его понимании, а правильнее сказать, незаконное блудное сожительство, — это нападение на семью, преступление против собственных детей, которые должны появляться на свет незаконнорожденными» (Овчинников Андрей, священник. Как сохранить семью. М., 2003. С. 89).
Размыванию представлений о браке и семье во многом способствует современные средства массовой информации, которые формируют и унифицируют круг идей современного человека:
«Современные средства информации, пути сообщения, доступные для широких масс, политическая и идеологическая пропаганда и реклама потребительских товаров нуждаются в единообразном направлении сознания, единой модели поведения и cхожем образе мыслей.
Этому служит диктатура над общественным мнением, которая многообразными способами воздействует на образ жизни людей, превращая их в отдельные арифметические единицы…
В журналистике появился даже термин «одномерного человека» (one – dimensional man). Так называется тип человека, живущего в современном технократическом обществе в отчуждении от других людей, но вместе с ними в плену одних и тех же технических и экономических реалий и идейных стереотипов, которым он покоряется неизбежно, хотя и не всегда добровольно» (Yannaras Christos. Person und Eros. Eine Gegenueberstellung der Ontologie der griechischen Vaeter und der Existenzphilosophie des Westens. Goettingen, 1982. S. 218).
Среди прочих причин настороженного отношения к законному браку у современного человека, есть одна, которая у всех на виду: это неудачные браки, которых, к сожалению, много. Вот собирательный, хотя и несколько ироничный, образ такого брака:
«Вполне привычной была, да и остается, такая уличная сценка: унылый супруг, понуря голову, тащится за своей женой, которая, иногда даже красуясь перед прохожими, осыпает мужа крепкой бранью. Нередко приходится видеть и другое: жена, обремененная сумками, бредет, едва передвигая ноги, а рядом налегке шествует муж и голосом, полным праведного негодования, корит свою благоверную за легкомыслие и нерадивость…
Мало кому посчастливилось вырасти без постоянных ссор между собственными родителями. Развод давно стал обыденностью и даже нормой жизни. Больше половины моих сверстников пережили развод…Почти для всех он стал тем, что в старину называли родовым проклятием…
Красоту же брака удалось увидеть воочию лишь немногим счастливцам. Попранный, обезображенный его лик видели все…». (Присёлкова Вера. Неудачное замужество и одинокое воспитание ребенка. М., 2001. С. 4, 5).
«Неудачные браки, бесконечно умножившиеся разводы, — пишет профессор протоиерей Василий Зеньковский (+1962), — частое нарушение одним из супругов, а то и обоими, чистоты брака, умножение фактов случайного или кратковременного сожительства, тяжкие последствия всего этого на детях, на молодом поколении, всё это вызывает нередко отрицание брака, боязнь его.
Особенно часто встречается это у девушек: наглядевшись в чужой или даже в своей собственной семье на то, что реально представляет семейная жизнь, они чуждаются брака, боятся выходить замуж, готовы идти, пожалуй, на внебрачное сожительство, чтобы при первом, однако, конфликте бросить своего сожителя.
Естественно, что в таких случаях избегают иметь детей, идут на аборты, не отдавая себе отчета, к каким тяжким последствиям это обычно приводит позже…Брак всё больше дискредитируется в молодых поколениях, и в связи с этим всё более возрастает культ внебрачных связей; легкомысленное отношение к половым сношениям порой облекается даже в форму некоей идеи…» (Зеньковский Василий, протоиерей. На пороге зрелости. Беседы с юношеством по впросам пола. Клин, 2004. С. 36).
Однако такие отрицательные примеры, сколько бы их ни было, не должны заслонять от нас назначения брака как школы жизни:
«Очень жаль, когда проникновенно говорят о проблемах, возникающих в супружеской жизни, о конфликтах, которые её раздирают, и о возможных выходах из ситуаций духовного разрыва между супругами, почти не уделяют внимания тому, чтобы подчеркнуть значение того единства, которое призваны создавать супруги между собой и с окружающим обществом.
Эта благородная задача касается как гражданского, так и религиозного брака. В обоих случаях дается обещание строить свою жизнь в единстве…
В религиозном браке – например, христианском, дается образец такого единства, которому остается только следовать…Когда двое молодых людей перед алтарем обещают друг другу верность навсегда и перед сообществом верующих заявляют о своем желании быть едиными, как Иисус был един с Отцом и с людьми, нечто великое происходит во Вселенной: замыкается круг любви, которая дала ей (вселенной) жизнь, и всё приобретает свой конечный смысл» (Кинтас Альфонсо Лопес. Ценность супружеского единства. // Человеческая любовь. Смысл и достижение. М., 1993.. С. 248, 249) .
2. Троицкий С. Христианская философия брака. В сборнике: В. Соловьев. Смысл любви. С Троицкий. Христианская философия брака. Прот. Иоанн Мейендорф. Брак в Православии. М., 1995. С. 192).
«В первом веке новой эры христиане, как римские граждане, вступали в брак по гражданским законам греко-римского государства. По римскому праву для действительности брака требовалось лишь взаимное согласие на него. По форме это согласие могло быть устным, письменным (в виде договора) или выражено совершившимся делом – переходом невесты в дом жениха.
Браку предшествовал «сговор», или обручение. На нем родные или опекуны жениха и невесты договаривались о материальном обеспечении семьи и уточняли размер приданого, которое невеста приносила в дом…
Христиане с их глубоким и духовным представлением о браке считали, что вступление в брак должно быть не по страсти, а с мыслью о Боге, о Его нравственном законе и во славу Его. Поэтому, вступая в брак по гражданским законам, они предварительно спрашивали на него благословения своего епископа. И о намерении вступить в брак объявлялось в Церкви до заключения гражданского договора» ( Моисеев Д. Таинство брака. М., 1996. С. 19).
Сохранилось интересное свидетельство этой практики в послании священномученика Игнатия Антиохийского (Богоносца) (+107) к Поликарпу Смирнскому (+155):
«Избегай ухищрений, а более беседуй о следующих предметах. Сестрам моим внушай, чтобы они любили Господа и были довольны своими сожителями по плоти и по духу. Равным образом, и братьям моим заповедуй именем Иисуса Христа, чтоб они любили сожительниц своих, как Господь Церковь. Кто может в честь Господа плоит пребывать в чистоте, пусть пребывает без тщеславия. Если же станет тщеславиться то погиб; а если будет почитать себя больше епископа, то пропал совершенно.
А те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти. Пусть всё будет во славу Божию» (Игнатий, священномученик. Послание к Поликарпу Смирнскому. Глава 5-я. К чему епископ должен увещевать супругов, безбрачных и вступающих в брак.. //Писания мужей апостольских. М., 2003. С. 310).
3. Троицкий С. Христианская философия брака. Указ. соч. С. 192.
«В понимании римлян брак в первую очередь был не средством обеспечить вечную жизнь в потомстве, а соглашением между двумя свободными в своем выборе сторонами. Известный принцип римского права, утверждающий, что «брак есть не общение, а соглашение, а также тезис Модестина «сожительство со свободной женщиной является браком, а не конкубинатом», — из чего следует, что сожительство с рабыней, которая не обладает правом дать свободное согласие, ни при каких условиях не может быть названо браком, — легли с основу гражданского права всех современных цивилизованных стран. Сущность брака видится в согласии, которое, в свою очередь, сообщает значимость и законность брачному договору или контракту…
Мужчина и женщина, вступая в контракт, заключали обычный юридический контракт, и потому брак не нуждался в какой – либо третьей стороне, в гаранте его юридической действенности. Государство обеспечило себе право регистрации брачных договоров, которая давала возможность следить за их законностью и обеспечивала материалами суд, если на него выносились споры, связанные с брачными отношениями.
Христианская Церковь и во времена гонений, и в эпоху союза с римским государством подчинялась римским законам, регулировавшим брак. Даже когда христианство стало государственной религией, древние определения брака как контракта были введены в государственные законы и даже в церковный закон: «Номоканон и четырнадцати глав»…
Творения святых отцов тоже строятся на римских представлениях и терминологии брака…» (Мейендороф Иоанн, протоиерей. Брак в Православии. // Указ. соч. С. 223-224).
О. Иоанн ссылается при этом на святителя Иоанна Златоуста (+407), не цитируя его.
Приведем это место из 56-й Беседы на книгу Бытия:
«…Не будем же срамить самих себя не будем нарушать досточтимости брака…Не говорите мне при этом те пустые и смешные слова, будто это есть нечто законное, и потому должно быть соблюдаемо. Не это делает союз супружеский законным, а сожитие, сообразное законам Божиим, целомудренное и честное, когда сожительствующие соединены между собой единодушием. Так понимают это и (внешние гражданские законы); спроси людей, занимающихся изучением их, и они скажут, что супружество составляет не иное что, как близость, приязнь. Не будем же преступать законов божеских вместе с человеческими…» (Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на книгу Бытия. Беседа 56 (№1, 2). Творения. Т. 4. Книга вторая. С П б., 1898. Репринт. С. 597).
4. Отголоски этой традиции присутствовали и в брачных обрядах древней Руси, но носили ритуальный характер. Однако у этого обычая был и социальный контекст, который кратко, но содержательно объясняет митрополит Сурожский Антоний(+2003):
«…В древней Руси в день своего венчания невеста и жених назывались князем и княгиней, почему? Потому что в древнем обществе, пока человек не был женат или замужем, он являлся членом своей семьи и был во всем подвластен старшему в семье: отцу ли, деду ли. Только когда молодой человек женился, он делался хозяином своей жизни.
Древнее государство состояло как бы из союза суверенных, то есть независимых друг от друга семей. Они были свободны решать свою судьбу. Все вопросы решались в согласии, во взаимном понимании, но каждая семья имела свой голос и свои права.
И вот в день, когда совершается венчание, устанавливается с точки зрения государственной в понимании древних новая единица, суверенная, полноправная – происходит в полном смысле венчание на царство» (Антоний, митрополит Сурожский. Таинство любви// Брак и семья. Киев, 2005. С. 34-35).
5. «Представляется несомненным, что в древней христианской церкви обряды обручения и венчания совершались отдельно, причем первый долгое время носил по преимуществу гражданский характер, тогда как второй всегда, начиная со свидетельства св. Игнатия Богоносца, был церковным. Археология брака знает указание из 4-го века папы Сириция (+398) о благословении невесты обрученной, но о церковном обряде обручения может с уверенностью говорить едва с 8-го века…
Значение церковного венчания для признания действительности брака признано в 74 новелле Юстиниана (+565) (4 глава, параграфы 1 и 2), а с…императора Андроника (+1185) ни один брак не мог быть заключен без ведома и благословения приходского священника» (Завьялов А. Брак. Православная Богословская энциклопедия. Издание под редакцией А. П. Лопухина. Петроград, 1901. С. 1028-1029).
6. Приведем этот фрагмент из второй главы буквы «Г» подробнее:
«Брак есть мужа и жены союз и общий жребий на всю жизнь, общение божественного и человеческого права, заключается ли он посредством благословения, или посредством венчания, или посредством договора. А что бывает помимо сего, считается недействительным.
Римляне составляют между собою законные супружества, когда исполнят всё обнародованное законами относительно браков. А требуется, чтобы брачующиеся мужского пола были в совершенном возрасте…, а женского – способны к замужеству, — т. е. те превзошли четырнадцатилетний возраст, а эти более двенадцати лет…
Брак не бывает, если не будут согласны совокупляющиеся и те, которые имеют их себе подвластными…
Брак состоит не в том, чтобы муж и жена разделяли ложе между собою, но в супружеском их согласии.
Повлновластный, имеющий совершенный возраст, вступает в брак и помимо согласия отца.
Траур по восходящим родственникам не препятствует браку лиц, состоящих в трауре.
Живущий в целомудрии не должен быть принуждаем от своего отца ко вступлению в брак, хотя бы был и подвластный.
Никто тайно да не венчается, но в присутствии многих свидетелей, а отважившийся на сие да вразумляется наказанием; очевидно, и священник, как вдающий самого себя в нелепости, подвергается достойному наказанию, по постановлению церковных правил.
Глухой, и немой, и слепой и вступать в брак могут и договариваются относительно приданного» (Алфавитная синтагма М. Властаря. Начало буквы «Г». Глава 2-я. О браках дозволенных и запрещенных. Определение брака. М., 1996г. С. 129-130).
Относительно возраста брака западная «церковь, к удивлению, оказалась более снисходительною, чем римское и германское право… Церковь допускала, в особенности когда дело шло о лицах из королевских и княжеских фамилий, обручение и заключение браков в самой ранней юности.
Но и это оригинальное отношение имело, по-видимому, свое основание в…предполагаемом возрасте Пресвятой Девы Марии во время её обручения. Желая сделать вполне понятною неприкосновенность Святой Девы, предположили очень большую разницу между ею и Иосифом. С одной стороны, возраст Иосифа был доведен до такой старости, а с другой, возраст Марии отодвинут до такой ранней юности, при котором сожитие с мужем было невозможно.
Но так как святое семейство, представлявшееся образцом семьи, давало пример столь раннего заключения брака…одной стороной, то не было оснований запрещать его. Поэтому в истории средних веков очень нередки случаи ранних обручений и бракосочетаний» (Гейнрих Эйкен. Условия и задачи семьи. История и система средневекового миросозерцания. С П б., 1907. С. 398).
7. «…Законы первых христианских императоров, осуждая тайные, неоформленные браки, говорят лишь о гражданской юридической стороне брака, не упоминая о церковном браке. Церковь освящала брак своим благословением, но она признавала и действительность браков между христианами, заключенными и без её благословения в гражданском порядке. Это видно из того, что Церковь, хотя и не благословляла повторные браки, но признавала их действительными.
В 428 году императоры Феодосий 2-й и Валентиниан 3-й подтвердили существовавшую норму римского права, согласно которой брак между свободными гражданами заключается путем выражения согласия жениха и невесты, удостоверяемого свидетелями. Император святой Юстиниан в своих новеллах определил: браки, не сопровождаемые никакими юридическими формальностями, дозволительны только лицам низшего сословия. Лицам же средних классов предписывалось явиться к церковному нотариусу (экдику) и заявить перед ним о желании вступить в брак, лицам из сословия сенаторов указано было обставлять вступление в брак заключением письменного договора о приданом м предбрачном даре (Nov. Iust. 74, 4) . В «Эклоге» императоров Льва 3-го Исавра (714-141) и Константина Копронима (741-775), изданной в 741 г., были повторены законы св. Юстиниана о браке с той лишь разницей, что лица среднего класса могли заключать брак или в присутствии друзей, или же по получении церковного благословения» (Желтов М. С. Брак. Православная Энциклопедия. Т. 6. М., 2003. С. 150).
8. Вот оригинальный текст этого правила:
«Отроковицы без соизволения отца посягшие (вступившие в брак) блудодействуют. Но примирением с родителями дело сие мнится имети врачевание. Впрочем, они не тотчас допускаются в приобщению (к причастию), но запрещаются на три лета (года)» (Правила святого Василия Великого. Правило 38. //Книга правил. Часть 2-я. Правила поместных соборов и святых отец. Монреаль, 1974. С. 207).
«В древнеримском праве, — комментирует это правило Никодим, епископ Далматинско-Истрийский (+1915), — существовал закон, согласно которому действительный брак (iustum matrimonium) мог быть заключен, между прочим, с согласия старших: родителей, опекунов, господарей; всякий же брак, заключенный без соблюдения этих условий, не считался законным.
Это предписание римского права основывалось на отношениях, определенных природою и божеским законом, между родителями и детьми, старшими и младшими. И хотя настоящее предписание римского права уважалось церковью с самого её основания, всё же, в виду несуществования в церковном законодательстве категорического предписания, являлось сомнение, имеет ли и для церкви упомянутое предписание обязательную силу…
«Отроковицы без соизволения отца посягшие (вступившие в брак) блудодействуют», — говорит Василий Великий в настоящем правиле, и этим показывает, каким важным условием для законности брака является согласие родителей.
Относительно же девиц, вышедших замуж без согласия родителей, св. Василий предписывает лишить их на три года св. причастия и притом только в том случае, если родители дополнительно дали согласие на состоявшийся брак, в противном случае, таковой брак должен быть расторгнут, как незаконный» (Никодим, епископ Далматинско-Истрийский. Правила св. Василия Великого. Правило 38. Правила Православной Церкви с толкованиями Т. 2. С П б., 1912. С. 421-422).
9. «По вопросу о втором браке Феодор Студит (+ 826) ссылается на мирские законы, ибо такое соединение есть результат лишь человеческого согласия. То же определяет и канон из сборника законов, приписываемых патриарху Никифору (806-815): второй брак является письменно заключаемым браком (gamos agraphos), для чего необходимо привлечь десять свидетелей…Позже разрешалось уже и венчание такого брака, но с чтением других молитв. Синод в Константинополе 920 года постановил, что в определенных случаях, например, при бездетности, допустим и третий брак. Однако четвертый запрещался категорически…, ибо брак является таинством, святость которого следует хранить…» (Leendert Briuk. Ehe/ Eherecht/ Ehescheidung/ VI. Mittelalter// Theologische Realenzyelopaedie. Band 9. Berlin – New-York, 1982. S. 331).
Поводом для столь строгих суждений преподобного Феодора Студита о втором браке послужил развод императора Константина 6-го (+797) с супругой Марией, под предлогом покушения на его жизнь, и женитьбы в 796 г. на её кубикулярии (фрейлене) Феодоте.
«…В виду того, что преподобный…пользовался исключительной и выдающейся славой среди монахов, император не решился на первых порах предпринять по отношению к нему строгие меры…Дипломатический такт подсказывал василевсу, что предварительно следует действовать мерами кротости, прибегнуть к лести для склонения на свою сторону противников его второго брака… Поскольку Феодота, на которой он вторично повенчался, была двоюродной сестрой преп. Феодора, предполагалось, что святой отец по чувству родства изменит свое отношение к незаконному браку царя…Но все тактические расчеты и приемы императора разбились о непреклонную стойкость преп. Феодора…и о его преданность Евангелию и Церкви…Тогда царь сбросил с себя маску лицемерия…и послал в Саккудион (монастырь преп. Феодора – В. Б.) начальника придворной стражи…с повелением подвергнуть Феодора бичеванию…(Соколов И. И. Преподобный Феодор Студит, его церковно – общественная и богословско – литературная деятельность. Лекции по истории Греко-Восточной Церкви. Т. 2. С П б., 2005. С. 222, 223, 229).
«…По воззрению преподобного Феодора, второй брак императора Константина 6-го был прямым нарушением Евангелия…
… Константин 6-й, женившись на Феодоте, допустил второбрачие, к которому византийская церковь относилась с осуждением…Второй брак дозволен св. апостолом Павлом (1. Кор.7, 8-9) и через него Господом Иисусом, но это не закон (ou nomos), как говорит Григорий Богослов, а снисхождение (Sygchoresis)…
Первый брак, будучи законом в собственном смысле (kyrios on nomos), справедливо венчается священниками, как нескверный, чистый, свободный от блудной страсти, как победитель греха…Второй же брак, хотя и дозволен, но подлежит епитимии» (Преподобный Феодор Студит. Исторический очерк.// Феодор Студит, преподобный. Творения. Т. 1. С П б., 1907. С. XXXII, XXXIII).
Преподобный отец опасается, что нарушение закона императором может привести к его несоблюдению и подданными:
«Отсюда по подражанию, — пишет он в письме к монаху Симеону, родственнику будущего императора Никофора 1-го (+811), — скоро должно произойти следующее: и прелюбодеи будут венчаться, и венчающие, как бы совершившие что-нибудь великое и могущие принести (этим) пользу многим и ввести (это) в обычай, будут приветствоваться многими . Но да не будет! Пусть не обольщается (никто), что прелюбодей был царь; ибо законы Божии господствуют над всеми, как написано…» (Феодор Студит, преподобный. Письмо к Симеону монаху (XXIII). Творения. Т. 2. С П б., 1908. С. 241).
Из еще одного письма к тому же Симеону явствует, что против этого предосудительного шага Константина 6-го зрела широкая оппозиция, которая закончилась затем его свержением:
«Владыки наши – добрые посредники и судии правды; они любят свободно говорящих истину, как возвещают часто собственные уста их. Священники пусть по – священнически ведут себя, или убеждают, или сами убеждаются. Если же нет ничего подобного, то нам все-таки невозможно говорить только шепотом: видит Бог, Которого больше никто, перед Которым Одним должно страшиться, и пеед тамошним судилищем, куда мы все предстанем отдать отчет во всем» (Феодор Студит, преподобный. Письмо к Симеону монаху (XXII). Творения. Т. 2. С П б., 1908. С. 243).
10. Борьба вокруг четвертого брака императора и непоколебимое противостояние патриарха Николая Мистика (901-907 и 911-925) (от mystikos- человек, которому поручались государственные дела, подлежавшие тайне) нажиму Льва Мудрого показывает, насколько церковные иерархи могли действовать бесстрашно, черпая силу в достоверности истины:
«Император объявил патриарху, что…ни на день не расстанется с Зоей, которая будет пребывать с ним как законная супруга и царица, а что касается собора, то созовет его, но лишь для того, чтобы он утвердил угодное ему, василевсу…В 907 г. в Константинополе состоялся собор, на котором патриарх Николай и большинство византийских епископов не присутствовали, а деяниями руководили легаты римского папы Сергия 3-го (+904-911) . Последние, опираясь на практику Римской церкви, снисходительно относившейся к четвертому браку, не признали предосудительным и брак императора Льва с Зоей.
В письме…патриарх резко порицает снисходительную к четвертому браку практику Римской церкви: «Однобрачие, бывающее по закону, правильно, как согласное с волей Божией, второбрачие после обещания (оставаться верным первому супружеству) беззаконно не по соединению, а по нарушению обещания, троебрачие – доказательство евоздержаия, а брак сверх третьего есть открытый блуд и явное распутство. И отцы Церкви, свет учения и дел которых воссиял во все Вселенней, называют (Василий Великий, Григорий Богослов) четвертый брак скотским и чуждым человеческой природе, прелюбодеянием, жизнью свинской…» (Соколов И. И. Деятельность византийских иерархов, клириков и монахов…Лекции по истории Греко – Восточной Церкви. Т. 1. От торжества Православия в 843 г. до падения Константинополя в 1453 г. С П б., 2005. С. 84-85).
Отметим попутно, что профессор А. П. Лебедев приводит достаточно обширный перечень фактов, когда византийские иерархи, так или иначе противостояли императорам (Лебедев А. П. Исторические очерки состояния Византийско-Восточной Церкви от конца 11-го до половины 15-го века. М., 1902. С. 139, 149, 158, 161, 166, 189, 196, 205, 226, 244, 263, 276, 282).
11. «Император Лев Мудрый (886 –912) в своих новеллах (Novellae Constitutiones) обуславливает действительность брака от церковного благословения (Const. 89, P G 107, 601f). Затем это предписание входит и в гражданское право. Алексий Комнин (1081 – 1118) распространяет это правило и на лиц, не имеющих гражданских прав. Священник совершает сначала так называемый «закладной» обряд (обручение) (akolouthia tou arrabonos), а затем обряд венчания (akolouthia tou stephanomatos), действия, которые первоначально следовали один за одним, не были самостоятельными и включались в чин Литургии» (Leendert Briuk. Ehe/ Eherecht/ Ehescheidung/ VI. Mittelalter// Theologische Realenzyelopaedie. Band 9. Berlin – New-York, 1982. S. 330).
12. Троицкий С. Указ. соч. С. 193.
Written by протоиерей Владимир Башкиров, доктор богословия
