Религиозная политика советского правительства в 1943 – 1948 гг. как исторический контекст первого возрождения Минской Духовной Семинарии

***

В ноябре 1945 г. в стенах Свято-Успенского Жировичского монастыря начались занятия на богословско-пастырских курсах при Минско-Белорусской епархии Московского Патриархата. Вновь, по словам митрополита Иосифа Семашко, не блестящий град, а смиренный уголок, находящийся под особым покровительством Матери Божией, прославленной в чудотворной иконе Жировичской, стал духовным центром возрождения православной веры на белорусских землях. В сентябре 1947 г. пастырские курсы в Жировичах были преобразованы в семинарию с четырехлетним курсом обучения. Так свершилось то, что сегодня мы чтим как первое возрождение Минской Духовной Семинарии. Конечно, открытие Духовной Школы в Жировичах не было исключительным событием в жизни Русской Православной Церкви в тот исторический период. С 1944 по 1947 были открыты Духовные Академии и Семинарии в Троице Сергиевой Лавре и Ленинграде, Духовные Семинарии в Одессе, Луцке, Ставрополе, Киеве, Саратове. В тот же период было открыто 1270 храмов, десятки монастырей, более новых 50 архиереев вошли в состав епископата Русской Православной Церкви, росло количество священнослужителей. Все эти радостные для каждого верующего события были еще более значимыми на историческом фоне двадцатилетних жестоких гонений, за которые крупнейшая во всем мире Поместная Православная Церковь была практически уничтожена. Это воссоздание церковной жизни в 1943-1948 гг., мы по аналогии с малой историей нашей Духовной Школы, могли бы также назвать Первым возрождением Русской Православной Церкви. В чем же была причина церковного возрождения? Что заставило советское правительство не только прекратить гонения на Церковь но и во многом содействовать ее возрождению?

Говоря о военном и послевоенном возрождении Русской Православной Церкви, часто вспоминают о знаменательной встрече Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским), Николаем (Ярушевичем) 4 сентября 1943 года, которая якобы стала началом нового отношения государства к Церкви. На самом деле началом такого отношения стал 1939 год, а та памятная встреча лишь подвела итог под четырехлетним периодом развития новой модели церковно-государственных отношений.

После двух десятилетий масштабных гонений в сентябре 1939 года Русская Православная Церковь снова выросла. Что же произошло? На территории Западных Украины и Белоруссии, отошедших к СССР после уничтожения Польского государства оказались несколько православных епархий с епископами, священниками, храмами и монастырями. Митрополитом Киевским и Галицким, патриаршим Экзархом Западных Украины и Белоруссии был назначен митрополит Николай (Ярушевич). На новоприсоединенных территориях советская власть не стала разворачивать широкомасштабного разрушения Церкви. Советская антирелигиозная политика на новых территориях ограничилась национализацией церковной собственности, закрытием богословских учебных заведений, отдельных храмов, единичными арестами священнослужителей.

Такая лояльность была продиктована во-первых глобальными политическими расчетами. Удививший весь мир Пакт о ненападении, подписанный двумя крупнейшими идеологическими противниками в Европе – СССР и нацистской Германией для Гитлера был отсрочкой нападения на СССР (что и произошло на самом деле), а для Сталина – началом раздела Европы (что не произошло в 1939 году). Получив Восточную Польшу, Прибалтику, Бессарабию и Северную Буковину (позже, в 1940 г.) Иосиф Виссарионович желал простереть свое влияние дальше – на балканские государства: Румынию, Югославию, Болгарию и Грецию. Православная Церковь была единственной силой, которая могла бы связать православных этих стран с жителями СССР. Советская экспансия на Запад планировалась Сталиным. Вот теперь Сталину была нужна Церковь, а значит, пора было сворачивать гонения. Так, в 1941 году фактически свернул свою деятельность Союз воинствующих безбожников.

Нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. среди деятелей европейской политики стало «вероломным» только для Сталина, которому тогда пришлось оставить свои геополитические замыслы.

В русле нового курса церковно-государственных отношений Предстоятель Церкви Митрополит Сергий (Страгородский) в начале войны мог беспрепятственно распространять свое послание к пастве с призывом встать на защиту Родины, что за все время войны вплоть до своей смерти в 1944 году он сделал еще 22 раза. Суровая война заставила убежденных марксистов обратиться к русским патриотическим традициям, последовательно искоренявшимся прежде. Теперь Сталин уже оперирует ранее несвойственными ему словами «братья и сестры», вспоминает русских полководцев, забыв о былом коммунистическом интернационализме.

Хотя внешнеполитическим планам «вождя народов» в два предвоенных года не суждено была воплотиться, тем не менее, забвение идеологии воинствующего атеизма продолжалось и в условиях тяжелой войны на всех уровнях советского общества: от окопа на передовой до кабинета Сталина в Кремле.

В сентябре 1941 г., когда еще шли бои за Киев, эвакуированный в Москву Экзарх Западной Украины и Белоруссии Митрополит Николай получает разрешение именоваться Экзархом уже всей Украины, что стало действительно знаковым событием и еще одним свидетельством изменений в государственной религиозной политике. Дело в том, что до революции количество православных приходов в Украине составляло около половины всех приходов Русской Православной Церкви (так было и все советское время). Поэтому в 30-е годы в Советской Украине шло целенаправленное уничтожение Церкви. Новые условия существования советского государства принесли и новые условия для жизни Церкви.

В 1942 году, когда немецкие танки были отогнаны от Москвы, была создана государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, членом которой стал Митрополит Николай (Ярушевич). Этот факт трудно переоценить. Иерарх Церкви становится участником государственной организации – такого не было в России ни в Отечественную войну 1812 года, ни в Первую Мировую. В рамках новых церковно-государственных отношений, Митрополит Николай, все остальное время войны находившийся в Москве, выпускает книгу «Правда о религии в России», получившая широкое распространение на Западе и в СССР, в которой новая модель церковно-государственных отношений была представлена во всей красе. Он также становится членом «Всеславянского комитета» — международной организации, посредством которой советская внешняя политика оказывала влияние на будущих партнеров по Восточной Европе. В этом качестве он принимает иностранные делегации, дает интервью иностранным корреспондентам.

Особенно для Митрополита Николая (Ярушевича) та памятная встреча в 1943 году не стала неожиданностью, а скорее итогом, признанием, и констатацией факта изменения религиозной политики советского правительства в лице Сталина. Подготовка к этой встрече шла все лето 1943 г. Переговоры с ответственными сотрудниками НКВД вели митрополит Николай и протоиерей Николай Колчицкий, вскоре ставший управляющим делами Московской Патриархии. В ходе той памятной встречи, происходившей глубокой ночью (по обыкновению Сталина) вождь обещал иерархам многое: возможность избрания Патриарха, открытие храмов, монастырей, духовных школ, освобождение заключенных священнослужителей, обеспечение руководства Церкви рабочим помещением и полным жизнеобеспечением. Другим важным итогом встречи стало сообщение иерархам о создании государственного органа для контроля Церкви – Совета по делам Русской Православной Церкви. В условиях новых отношений эта организация, хотя и состояла из офицеров КГБ, уже не была карательной, а скорее контролирующей. Не все обещания, озвученные на той встрече были выполнены, либо были выполнены не полностью. Тем не менее, сделано было много. В первую очередь через 4 дня («большевистскими темпами», как выразился Сталин) начал свою работу Архиерейский собор, избравший Патриархом Митрополита Сергия (Страгородского). Достаточно быстро были освобождены некоторое епископы и священники. Позже, в 1946 году были открыты Духовные Школы и некоторые крупные монастыри.

Не секрет, что осенью 1943 года, когда исход войны был практически ясен, Сталин вновь вспомнил о своих европейских планах и участии Церкви в них. Теперь всему миру нужно было продемонстрировать сильную и свободную Православную Церковь в СССР – в первую очередь народам стран, которые Сталин хотел включить в зону влияния СССР – Греции, Югославии, Румынии, а во-вторых – накануне Тегеранской конференции — союзникам, воздействие на которых через Церковь к тому времени стало уже обычным явлением, и в третьих – русским эмигрантам, многие из которых с большим воодушевлением относились к успехам их Родины. Еще одна причина – использование нацистами церковного возрождения на оккупированных ими советских территориях в пропагандистских целях.

Все новые условия жизни Церкви стали действительно полной неожиданностью для большинства верующих, казались просто невероятными.

Своего пика благожелательное отношение государства к Церкви достигло во второй половине 1946 – начале 1947 гг. Тогда в русле участия Церкви во внешней политике СССР были задуман грандиозный проект: Созыв в Москве Всеправославного Собора и создание т.н. «Православного Ватикана», подразумевавшего эффективное влияние содружества всех Поместных Православных Церквей с лидирующей ролью РПЦ на мировую политику в интересах Советского Союза. Министерство государственной безопасности через Совет по делам Русской Православной Церкви уделяло большое внимание и тому, чтобы РПЦ заняла главную роль в формировавшемся тогда ВСЦ. К началу 1947 г. стало ясно: влияние на Восточные Патриархаты, полученное в 1945 г., потеряно, а в формировавшемся ВСЦ лидирующее положение заняли протестантские церкви из США.

Началось «охлаждение». Так планировавшееся в 1947-1948 годах открытие Киевской Духовной Академии и Новосибирской Духовной Семинарии не было осуществлено. В 1947 г. было запрещено проводить церковные сборы на патриотические цели. Вместо этого было значительно увеличено налогообложение приходов и епархий и введена обязательная подписка духовенства на государственные займы. Количество монастырей за 1947-1948 годы сократилось с 104 до 85.

Окончательно надежды советского правительства на эффект внешней деятельности Церкви рассеялись в 1948 году, когда политические события и Московское Совещание глав и представителей поместных Православных Церквей показало, что Греция и Югославия уже никогда не будут находиться под влиянием СССР, а влияние в экуменическом движении (на него Сталин также возлагал определенные надежды) приобрели американцы. В связи со всеми этими обстоятельствами после 1948 года не было открыто ни одного нового храма, монастыря или духовной школы. В августе 1948 г. были запрещены крестные ходы из села в село, молебны на полях и т.д. Так и не был принят проект нового законодательства о религиозных организациях. Все изменения в правовом статусе Церкви принимались секретными постановлениями, в изъятие из существующего законодательства, что позже, в конце 50-х – начале 60-х годов позволило развернуть новые гонения на Церковь на вполне законных, с государственной точки зрения, основаниях.

В 1948 г. вновь начались аресты духовенства. В седьмой раз был арестован и осужден на 10 лет архиепископ Мануил (Лемешевский), Митрополит Нестор (Анисимов), инспектор МДА архимандрит Вениамин (Милов), студент Дмитрий Дудко. В 1951 году арестован и осужден московский священник Иоанн Крестьянкин.

Всего с 1943 по 1948 гг. в Совет по делам РПЦ поступило 20 689 коллективный заявлений об открытии 6000 церквей. В результате открыто было лишь 1270 храмов, т.е. удовлетворено было лишь около 20% всех ходатайств. Для сравнения, за четыре года немецкой оккупации советских территорий на них было открыто 9400 храмов, т.е. в семь с половиной раз больше, и это при том, что нацистская идеология называла христианство своим врагом и во время войны просто не препятствовало и не способствовало церковному возрождению на оккупированных территориях. В Советском же Союзе рост храмов с 1943 г. строго дозировался, процедура открытия храма нередко занимала 2-3 года, а многие храмы, открытые на ранее оккупированных территориях вообще закрывались, а служившее там духовенство – репрессировалось. Так, в частности был репрессирован преподобномученик Серафим Жировичский, наместник Псково-Печерского монастыря игумен Павел (Горшков) и многие другие священнослужители.

Послевоенный прирост числа храмов осуществлялся за счет тех, которые были открыты на оккупированных территориях, а также за счет присоединения униатов Галиции и Закарпатья (около 4000 храмов). А с 1949 по 1953 годы было закрыто 1055 храмов, сотни храмов принудительно использовались для хранения зерна.

В 1949 годы были запрещены все крестные ходы, кроме пасхальных, запрещалось обслуживание одним священником нескольких приходов.

В 1950 году начали призывать на службу в армию учащихся духовных школ, не имевших священного сана. Сократилось число учащихся духовных школ, абитуриенты строго отсеивались Советом по делам РПЦ по политическим мотивам.

Сегодня прагматизм советского правительства в церковном вопросе благодаря массе открывшихся документов стал предельно ясен, что позволяет без сомнений отвергнуть мифы духовном обращении, «покаянии» его представителей. Государство признало лишь полезность Церкви в годы войны, и в послевоенные годы, полезность Церкви во внешней политике, но не ее спасительность, не истинность веры и ее необходимость для души человеческой.

С другой стороны, церковный историк, исследуя жизнь Церкви в то время, видит спасительные действия Промысла Божия во всех земных обстоятельствах жизни Церкви. Эти обстоятельства нередко свершаются руками тех, кто считает себя полновластным хозяином жизни. Но Тело Церковное не может быть созидаемо руками гонителей Церкви. Только лишь Всесильный Бог врачует немощное и восполняет оскудевающее. Его всеблагая воля и молитвы сонма новомучеников нашей Церкви стали единственной причиной Первого возрождения нашей Церкви и первого возрождения Минской Духовной Семинарии.

Протодиакон Павел Бубнов, кандидат богословия