О крещении

По-гречески оно звучит так: «В`аптисма», что значит погружение¹. Греки в своем языке отразили действие крещения, а вот славяне подметили его дух. Их особо умилило то, что при совершении этого таинства человека многократно осеняют крестным знамением, а потом на него возлагают и сам крест, потому и назвали этот священный акт крещением².

Погружение в воду или обливание известно давно. У всех народов древности — халдеев, финикиян, египтян, персов, греков, римлян – оно связывалось с физическим и нравственным очищением. У римлян новорожденных обмывали в воде в восьмой или девятый день после рождения и только потом давали имя³.

Омовение существовало и у евреев незадолго до появления христианства. У них для новообращенных — прозелитов из язычников, оно заменяло обрезание⁴.

Иногда хотят видеть связь между этими омовениями и христианским крещением⁵. Видимое сходство действительно есть, но пафос и тональность — абсолютно разные. Еще бы! Ведь для христианства крещение – это погружение в смерть и воскресение Христа⁶.

Вот послушайте, как прекрасно об этом сказал святой Иоанн Златоуст (+407) :

«Чем для Христа был крест и гроб, тем для нас стало крещение, хотя и в другом отношении. Ибо Христос умер и погребен плотию, а в нас умер и погребен грех. То и другое есть смерть, как во Христе, так и в нас, и смерть истинная»⁷.

Давайте остановимся подробнее на этой цитате и разберемся в ней. Тут весь смысл Крещения.

Крещение в смерть Христову означает умирание для греха. А грех — нарушение нормы жизни по Богу, а значит ненормальное, извращенное состояние природы человека, который становится из-за этого неспособным к живому общению с Богом, и не ощущает Его присутствия. Даже сама мысль о Боге внушает ему страх, и даже отчаяние⁸.

Христос умирает на кресте, и в Его крестной смерти – очистительная сила грехов⁹. Кто крестится, тот как бы погружается в эту стихию. И она самим своим действием поглощает всякий грех так, что не остается и его малейшего следа.

«Тут бывает так, — говорит святитель Феофан Затворник, — как если бы кто приготовил такой химический состав, который, когда опустят в его нечистое белье, тотчас растворял бы всякую нечистоту: только погрузи в него, — и всякая нечистота исчезнет»¹⁰.

Но надо помнить, что умирание греху в крещении не происходит механически. Всё совершается с участием самого человека. От него требуется воля и решимость. Суть умирания греху всегда одна и та же — отвращение от него и ненависть к нему. А произойти это может только в духе и сердце самого крещаемого¹¹.

В чине крещения есть один момент, который без объяснения часто непонятен и смущает многих людей. Я имею в виду чин отречения от сатаны — изобретателя греха, как метко назвал его святитель Григорий Нисский (+395)¹². Происходит он перед водным крещением. Здесь произносится формула, в которой человек отрицается сатаны, и всех дел его и всего служения его, т. е., всяких контактов с виновником нашей погибели, ибо он есть смерть и изобретатель смерти. А значит, такой человек обещает отвратиться от греха и возненавидеть его¹³.

Но посмотрите, что получается дальше.

« Когда, — поясняет святитель Феофан, — в этом духе отвращения и ненависти к греху, человек погружается в купель, тогда благодать Божия нисходит внутрь его и закрепляет это расположение и решение воли и дает им силу, живую и действенную. Крещеному все прежние грехи прощаются, а от будущих грехов его будет охранять нисшедшая в него сила крещения. Теперь он воистину мертв греху»¹⁴.

Ну, хорошо, если это так, то почему же грешат после крещения и даже отпадают от него? Тот же Феофан, на мой взгляд, очень удачно объясняет причину такого духовного краха. Он видит ее так. Люди наивно считают, что сила крещения будет действовать сама по себе, а сами и «пальцем не хотят двинуть в сопротивлении греху и добровольно склоняются на него, сначала мыслями, потом сочувствием, далее желаниями, и, наконец, падениями. Через это грех оживает, и опять начинает жить, будучи так действенно умерщвлен в крещении»¹⁵.

Ну вот, насколько позволяло время, мы разобрались в смысле и значении Крещения. Конечно, это далеко не все, что можно о нем сказать¹⁶. Но я думаю вернуться к этой очень важной теме, и еще не раз.

Примечания.

1. Baptiso (bapto) – 1) погружать, орошать, обливать; 2) черпать; 3) Новый Завет — мыть, обыкновенно в страдательном залоге — мыться; особенно – крестить, в страдательном залоге – креститься; Baptisma и Baptismos — погружение в воду, мытье или омовение (напр., чаш); обыкновенно – Крещение (Новый Завет) . (Вейсман А. Д. Греческо – русский словарь. М., 1991. С. 243).

«…Со времени Гомера это слово означало ритуал погружения в воду. Наиболее употребляемая форма – baptizein – появилась гораздо позднее (Платон (+347 до Р. Хр.) , Euthydemus 227 d; Symposium 176 b)» (Meslin Michel. Baptism. The Encyclopedia of Religion. Volume 1. New York, 1986. P. 59).

2. Малиновский Н., протоиерей. Крещение. Православно- догматическое богословие. Т. 4. С. 57.

3. Приведем два примера из религий древнего Египта и Мессопотамии:

«В процессе становления и развития крещальных обычаев и традиций большое значение имели дельты, устья и долины рек. Возникший со временем символический космос крещений был бы невозможным без контекста окружающей природы. Могучие реки, которые оставляли огромные плодородные массы ила, несли драгоценную питьевую воду и затем растворялись в океане соленой воды, считались и считаются до сих пор священными и чудотворными.

Нил подчинялся власти бога Хнума, над источниками Евфрата недреманным оком бдел Енки, Ганг берет начало на небесах (Mahabharata 3, 108 f.) и почитается как «Ganga» — мать Индии… Погружение в живую воду воспринималось как таинство физического и духовного очищения, как гарантия бессмертия…

В древнем Египте очистительный характер имели прежде всего ритуальные омовения, о которых упоминает Книга мертвых. Нравственные проступки и их очищение понимались здесь телесно и вполне материально:

«Далеко от меня всё зло, которое было на мне…Ибо в день моего нового рождения я был очищен в двух огромных прудах Иерополиса»…

Но относительно рано вода становится важным элементом ритуала заклинаний и называется уже водой жизни. Иероглиф «жизнь», «здоровье», обозначавший каплю воды, означает оживление, возрождение. Мертвый Озирис после окропления водой из Нила производит из своего тела новую растительность.

Из этого мифа появляется затем поверье, что утонувший в Ниле делается богом. Ироническое замечание Геродота о том, что человек, которого утащит нильский крокодил, объявляется богом и погребается как бог, делает очень вероятным предполагаемое первоначальное значение слова «baptizein» — «утонуть», «погибнуть»…

Таким образом, вода приобретает силу обожения и преображения, она становится святой водой. Возможно, крещальные мистерии были связаны с этой традицией и воспринимались как добровольная смерть и последующее обожение…

В Мессопотамии, в частности, в Вавилонии, такие религиозные обряды, восходящие к ранней истории Востока, похоже, не практиковались. Но и там…святая вода, которая течет из источника Ериду, использовалась не только для очищения, но и для отражения зла…

«Заклинание: Я измыл свои руки, очистил их для себя. Как не могут приблизиться к этой воде волшебство, возмущение, злое слово, так пусть не смогут приблизиться и ко мне волшебство, возмущение, злое слово» (Gerlitz Peter. Taufe. Religionsgeschichtlich. Theologische Realenzyklopaedie. Band 32. Berlin – New – York, 2001. S. 660-661; Христианство. Энциклопедический словарь. М., 1993. Т. 1. С. 845.).

4. «Богослужебное употребление воды было хорошо известно евреям. Закон Моисея предписывал омовение перед вхождением в священные места…Во время плена и особенно в послепленную эпоху под влиянием персов в обиход вошла традиция погружения в воду. Некоторые пророки видели в предписании о физической чистоте необходимость соблюдать внутреннюю и духовную чистоту (Иез. 36, 25-28).

Ессеи увязали обливание водой для освящения человека с крещением в текущей воде. Они практиковали крещение новообращенных, посредством которого неофит входил в Кумранское общество после того, как год пробыл послушником…

Незадолго до начала христианской эры евреи приняли обычай крещения прозелитов через семь дней после обрезания. Нечистоту обращенных язычников раввины причисляли к главным проявлениям нечистоты, названным в Торе. После крещения новообращенные получали доступ к святыням Храма. Кандидат должен был ответить на ряд специальных вопросов, которые должны были выяснить серьезность его намерений и поводы, ради которых он обращался в еврейскую религию. Затем его обрезали и крестили в присутствии свидетелей. Во время крещения он погружался в водоем с текущей водой и вставал из неё уже как истинный сын Израиля.

Такой обычай присоединения в обществу верных развился под влиянием школы Гиллеля и подчеркивал значение нового рождения. «Каждый прозелит, — говорится в Вавилонском Талмуде, — подобен новорожденному ребенку».

Крещение Иоанна Крестителя в Иордане было, несомненно, связано с этим крещальным обычаем, который символически связывал погружение в реку с текущей водой с переходом от смерти к новой сверхъестественной жизни» (Meslin Michel. Baptism. Pre-Christian Religions. // The Encyclopedia of Religion. Указ. соч. С. 60).

5. Например, суждение такого рода находим в Всемирной энциклопедии:

«Крещение (Baptism) – символическое омовение водой, практикующееся в религии. Оно означает или сообщает очищение, омовение грехов и начало новой жизни. Крещение играет особо важную роль в христианской религии, однако и другие религии имеют подобные ритуалы» ( The World Book Encyclopedia. Volume 2. London – Sydney – Tunbridge – Wells – Chicago, 1994. P. 100).

6. Это основная идея таинства крещения присутствует уже в книгах Нового Завета:

«Сознание нового творения в крещении нашло выражение в изменении глагола «Baptisein» в существительное « Baptisma» или «Baptismos», которое, как правило, прилагается к крещению Иоанна и христианскому крещению вообще. Общность происхождения с Иоанновым крещением отражается в структуре самого обряда и смысловой символике жизни будущего века (эсхатология) и спасения душ (сотериология), которое совершилось в спасительной смерти Христа прощением грехов и завершится в Его втором пришествии.

Поэтому древнее христианство стремилось отделить «крещения духом», как собственно христианское, от Иоаннова крещения, с которым его первоначально его смешивали (Деян. 18, 24-19, 7)…

Самой ранней известной формулой крещения являются слова: «Во (eis) имя Господа Иисуса Христа (Деян. 8, 16; 10, 48; 19, 5; Рим. 6, 3; 1 Кор. 1. 13, 15; 6, 11), приобщавшее крещаемого к спасительному подвигу Христа и Его Царству (1 Кор. 1, 12; Гал. 3, 26-29; Иак. 2, 7). Но уже в первом веке в Сирии встречается крещальная формула во имя Святой Троицы…

Все ранние христиане признавали факт получения в крещении даров Святого Духа крещеного христианина (Деян. 2, 38; 2 Кор. 1, 22; Еф. 1, 13;Евр. 6, 4), низводимых через возложение рук (Деян. 8, 14-19; Евр. 6)…

Знало раннее христианство и символы веры (Евр. 3, 1; 4, 4; 1. Тим. 6, 12;1. Ин. 4, 15) и начальные формы приготовления к крещению (Евр. 6, 1-6)…

Крещение заменяет собою обрезание и вводит верующего в сообщество народа Божия, состоящего из евреев и язычников (Деян. 2, 41-47; 1 Кор. 12, 13; Гал. 3, 27; Еф. 4, 4). В Новозаветных книгах оно называется еще «очищение» в смысле прощения грехов и освящения (Деян. 22, 16; 1 Кор. 6. 11; Еф. 5 26; Евр. 10, 22), спасением (Тит. 3, 4; 1 Пет. 3, 20; Мк. 16, 16); печатью (2 Кор. 1, 22; еф. 1, 13; 4, 30) просвещением (Евр. 6. 4; ср. 1 Пет. 2, 9), помазанием (1 Ин. 2, 20, 27; ср. 1 Кор. 1, 21) новым рождением( Ин. 3, 3-7; Тит. 3, 5; 1 Пет. 1, 3, 23) …

Павел углубляет известное ему значение крещения христологическим содержанием и помещает его в центр своего учения о спасении (сотериологии). Крещение как смерть и воскресение со Христом сообщает участие в Его смерти и воскресении (Рим. 6, 3-8; ср. Гал 2, 19)…, делает крещенного способным к живому, деятельному духоносному бытию в мире (Рим. 6,1-11; 1 Кор. 10, 1-13), поскольку он уже в этой жизни приобщился в жизни Воскресшего Христа и, таким образом, к божественной реальности ((Кол. 2, 11-15; 3, 1-4; Еф. 2, 4-7)…(Backhaus Knut. Taufe. // Biblisch-theologisch. // Lexikon fuer Theologie und Kirche. 9. Band. Freiburg – Basel- Rom – Wien, 2000. S. 1283-1284).

7. «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа, в смерть Его крестились. Ибо мы погреблись с Ним крещением в смерть (Рим. 6, 3)». Что значит в смерть Его крестились? То, что и мы должны умереть как Он, потому что крещение есть крест. Чем для Христа был крест и гроб, тем для нам стало крещение, хотя и в другом отношении: Христос умер и погребен плотию, а в нас умер и погребен грех.

Потому апостол не сказал: « Снасаждени смерти», но по подобию смерти. То и другое – смерть, но не в отношении к одному и тому же бытию: во Христе – в отношении к плоти, а в нас – в отношении ко греху. Как во Христе, так и в нас смерть есть истинная. Но хотя грех в нас и истинно умирает, однако же нужно присовокупить опять содействие с нашей стороны.

Потому апостол и добавил: «Дабы как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (6, 4). Здесь вместе с попечением о жизни, апостол прикровенно говорит и о воскресении. Как же ? Ты, спрашивает апостол, уверовал тому, что Христос умер и воскрес? Потому верь и собственному воскресению, так как и в этом ты уподобляешься Христу, — и тебе предлежать крест и гроб. Если ты участвовал в смерти и погребении, то тем более участвовать в воскресении и жизни…

Апостол… в ожидании будущего воскресения требует от нас иного воскресения, именно новой жизни, заключающейся в перемене нравов настоящей жизни. Когда блудник делается целомудренным, корыстолюбец – милосердным, жестокий – кротким, то и в этом заключается воскресение, служащее началом будущего. В каком смысле это есть воскресение. В таком, что грех умерщвлен, а праведность воскресла, ветхая жизнь упразднилась, а начата жизнь новая и евангельская…» (Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на послание к Римлянам. Беседа 10 (№4). Творения. Т. 9. Книга вторая. С П б., 1903. Репринт. С. 600).

К этой мысли несколько ранее обращался и святитель Василий Великий (+379):

«…Как же бываем в подобии смерти Его? – Спогребшись Ему крещением» (Рим. 6, 4, 5). В чем же образ погребения? И почему полезно такое подражание?

Во-первых, нужно было, чтобы порядок прежней жизни был пресечен. А сие, по слову Господню, не возможно для того, кто не родится свыше (Ин. 3, 8). Ибо пакибытие (paliggenesia – возрождение, новая жизнь –Дьяченко Григорий, протоиерей. Полный Церковно – Славянский словарь. М., 1899. С. 403), кк показывает и самое имя, есть начало новой жизни. Посему, до начатия новой жизни, надо положить конец жизни предшествовавшей.

Как у тех, которые бегут на поприще туда и обратно, два противоположные движения разделяются некоторою остановкою и отдыхом, так и при перемене жизни оказалось необходимым, чтобы смерть служила срединою между той и другой жизнью, оканчивая жизнь предыдущую, и полагая начало жизни последующей. Как же совершаем сошествие во ад? Подражая в крещении Христову погребению; потому что тела в крещении как бы погребаются. Посему крещение символически означает отложение дел плотских, по слову апостола, который говорит: «В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти обрезанием Христовым, быв погребены с Ним в крещении» (Кол. 2, 11).

Оно есть как бы очищение души от скверны, произведенной в ней плотским мудрованием, по написанному: «Омой меня и буду белее снега» (Пс. 50, 9) . Посему мы не омываемся по-иудейски при каждом осквернении, но знаем одно спасительное крещение; потому что одна есть смерть за мир, и одно воскресение из мертвых, образом которого служит крещение» (Василий Великий святитель. О Святом Духе. К святому Амфилохию, епископу Иконийскому. Глава 15. Ответ на новое возражение, что крестимся и в воду, а вместе и о крещении. Творения. Т. 1. С П б., 1911. Репринт. 604-605).

8. Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М., 1996. С. 28-29.

9. Так рассуждает, например, преподобный Симеон Новый Богослов (+1022) и поставляет крещение в непосредственную связь с миропомазанием и Божественной Евхаристией:

« Одно лицо Святой Троицы, именно, Сын и Слово Божие, воплотиышись принес Себя плотию в жертву Божеству Отца, и Самого Сына, и Духа Святого, чтобы благоволительно прощено было первое преступление Адама ради чего великого и страшного дела, т. е. ради сей Христовой жертвы, и чтобы силою его совершалось другое новое рождение и воссоздание человека во святом крещении,в коем и очищаемся мы водою, срастворенною с Духом Святым.

С того времени люди крещаются в воде, погружаются в её и вынимаются из неё три раза, во образ тридневного погребения Господня, и после того, как умрут в ней всему этому злому миру, в третьем вынутии из неё являются уже живыми, как бы воскресшими из мертвых, т. е. души их оживотворяются и опять приемлют благодать Святого Духа, как имел её и Адам до преступления. Потом крещеные помазуются святым миром и посредством его помазуются Иисусом Христом, и благоухают преестественно.

Сделавшись таким образом достойными того, чтобы быть общниками Бога, они вкушают плоть Его и пьют кровь Его, и посредством освященных хлеба и вина, соделываются сотелесными и совровными воплощемуся и принесшему Себя в жертву Богу» (Симеон Новый Богослов, преподобный. Слово первое. Слова. Выпуск первый. М., 1892. Репринт. С. 24-25).

10. Феофан Затворник, святитель. Толкование первых восьми глав послания святого апостола Павла к Римлянам. М., 1890. С. 331-332.

11. Об этом постоянно напоминали богословы и выдающиеся проповедники Церкви. Достаточно будет двух красноречивых примеров. Один — из поучений святителя Кирилла Иерусалимского (+386) и второй — из слов преподобного Симеона Нового Богослова.

«Великая вещь предлежащее крещение. Оно есть пленных искупление, грехов отпущение, смерть греха, возрождение души, одежда светлая, святая нерушимая печать, колесница а небо, утешение райское, царствия ходатайство, дар усыновления. Впрочем, змий при пути стережет мимоходящих, смотри, чтобы не уязвил тебя неверием. Он видит столь много спасаемых, и ищет, кого поглотить (1 Пет. 5, 8)…

Водвори в себе веру, имей твердую надежду, обувь крепкую, чтобы пройти тебе мимо врага и взойти ко Владыке. Приготовь сердце твое к принятию учения, к общению Святых Таин…Не будь празден ни днем, ни ночью, но лишь сон спадет с очей, ум да воспрянет на молитву. И ежели почувствуешь, что входит в него злой помысл, возбудив себе спасительное воспоминание суда. Займи ум поучением, чтобы забыл он гнусное…» (Кирилл Иерусалимский, святитель. Поучение предогласительное (№16). Поучения. М., 1900. Репринт. С. 10-11).

«Те…, которые восприняли Бога делами веры и, быв возрождены Духом, наименовались богами, видят Его Самого – Отца их, всегда обитающего во свете неприступном, имея Его обитателем, живущим в них самих, и сами (взаимно) обитают в Нем – совершенно неприступном.

Это есть истинная вера, это дело Божие, это печать христианства, это Божественное общение, это сопричастие и Божественный залог, это есть жизнь, это царство, это одеяние, это хитон Господень, в который облекаются крещающиеся верою, не в неведении, говорю тебе, и не в бесчувствии, но через веру и с чувством и знанием…» ((Симеон Новый Богослов, преподобный. Гимн 47. О богословии и о том, что не изменившемуся чрез причастие Св. Духа и не сделавшемуся с познанием Богом по усыновлению непозволительно учить людей вещам Божественным. Божественные гимны. М., Сергиев Посад, 1917. Репринт. С. 221).

12. Макарий (Оксиюк), митрополит. Эсхатология святителя Григория Нисского. М., 1999. С. 548, 551.

Святитель Григорий часто именно так называет диавола, например, когда он говорит о ложном учении еретика – Евномия, арианского епископа города Кизика (+394):

«…Отцу лжи, виновнику смерти, изобретателю зла, сотворенному естеством умным (разумным) и бесплотным, естество это не помешало, однако, после падения, стать тем, чем он есть» (Григорий Нисский, святитель. Опровержение Евномия. Книга четвертая (№3). Творения. Часть четвертая. М., 1863. Репринт. С. 449).

Или когда рассуждает о возможности восстановления всего творения в первозданное совершенство, не отрицая этой возможности и для диавола, если бы только его воля обратилась к Богу:

«…Подобно огню… Божественная сила уничтожает всё противоестественное — смерть, тление, тьму, или любое другое порождение порока, какие произвел изобретатель зла, и тем оказывает природе благодеяние…Поэтому и сам противник, если бы он это благодеяние ощутил, не стал бы сомневаться в том, что оно совершенно справедливо и спасительно…» (Григорий Нисский, святитель. Большое Огласительное Слово. Глава 26. Книга (№3). Творения. Часть пятая. М., 1862. Репринт. С. 69).

13. «Этот обряд, — пишет известный богослов и проповедник протоиерей Александр Шмеман (+1983), — а также непосредственно следующее за ним исповедание Христа, обычно совершался в Страстную Пятницу или в Великую Субботу. Таким образом, оба обряда составляли конец и завершение приготовления к крещению. В настоящее время они совершаются сразу же после экзорцизма (изгнания нечистых духов)…

В период возникновения этого обряда его значение было очевидно как крещаемому, так и всей христианской общине. Они жили в языческом мире, жизнь которого была пропитана pompa diaboli, т. е. поклонением идолам, участием в культе императора, обожествлением неодушевленных предметов и т. д. Оглашенный не только знал, от чего он отрекается, он сознавал также, к какой трудной жизни – поистине «неконформистской» и радикально противоположной образу жизни окружающих – обязывает его это отречение…

Когда же мир стал «христианским» и отождествил себя с христианской верой и христианским культом, значение этого отречения стало постепенно забываться, так что в настоящее время оно рассматривается как древний и анахронический обряд, как нечто почти забавное и не требующее к себе серьезного отношения…

Страшная правда состоит в том, что подавляющее большинство христиан попросту не видит присутствия и действия сатаны в мире и поэтому не испытывает нужды в отречении « от дел его и служения его». Они не замечают явного идолопоклонства, пронизывающего идеи и ценности сегодняшней жизни и формирующего, определяющего и порабощающего их жизнь в гораздо большей степени, чем открытое идолопоклонство древнего язычества…

Они не понимают, что такие, по видимости, положительные и даже христианские понятия, как «свобода», и «освобождение», «любовь», «счастье», «успех», «достижение», «рост», «самоусовершенствование», — понятия, которые формируют современного человека и современное общество, — могут на самом деле не соответствовать их действительному значению и быть орудиями «зла»…

А сущность зла всегда и была и есть гордыня…Правда о «современном человеке» заключается в том, что…прежде всего есть существо, полное гордыни, сформированное гордыней, поклоняющееся гордыне, и ставящее гордыню на первое место в своей шкале ценностей.

Таким образом, отречься от сатаны не значит отвергнуть мифическое существо, в чье существование даже не верят. Это значит отвергнуть целое «мировоззрение», сотканное из гордыни и самоутверждения, из той гордыни, которая похитила человеческую жизнь у Бога и погрузила её во тьму, в смерть и ад…» (Шмеман Александр, протоиерей. Приготовление к крещению.//Водою и Духом. О Таинстве Крещения. Париж, 1986. С. 38-39).

14. Феофан Затворник. Указ. соч. С. 332.

15. Там же. С. 333.

«Вопрос о том, что христиане вообще, а в частности православные, постоянно грешат, и даже хуже, чем некрещенные, возникает на почве неправильного понимания св. таинства крещения и миропомазания…, как некоей магии и колдовства…Но святая Церковь не знает никакого колдовства. При колдовстве злые силы, к которым обращаются за помощью, действуют независимо от воли не только тех, на которых их направляют, но часто и против воли и желания тех, кто их призывает. Божественная же благодать, сообщаемая в Церкви её чадам, действует в той силе и мере, в какой её воспринимают люди в своей жизни.

В таинстве св. крещения мы получаем благодатную силу, свободную от власти греха. Здесь надо подчеркнуть: свободу не от греха, как говорят протестанты, а от власти греха, т. е. получаем возможность бороться с грехом в самих себе. Силы же для этой борьбы мы получаем в св. таинстве миропомазания. Если же мы грешим после своего крещения, это значит, что мы зарываем в землю данные нам от Бога в этих двух таинствах духовные дары и становимся сугубо грешными, как оскверняющие данную нам благодать» (А. Н. Источник бессмертия. Париж, 1970. С. 57-58).

О продолжительности действия таинства и в Православной и в Католической Церкви высказывается два мнения: благодать крещения либо простирается в вечность, либо сохраняется до смерти человека, независимо от образа жизни человека на земле.

«…Ибо может Бог и неверного соделать верным, (если только сей отдаст ему сердце свое), и изгладит осуждающее нас рукописание. Да предаст Он забвению прежние грехи ваши, да насадит вас в Церковь, и да изберет вас в воинство Свое, облекши во оружие правды; да исполнит небесными вещами Нового Завета, и да запечатлеет печатию Святого Духа, нерушимою во веки, во Христе Иисусе, Господе нашем» (Кирилл Иерусалимский, святитель. Поучение предогласительное (№17). Поучения. М., 1900. Репринт. С. 12).

А преподобный Серафим Саровский полагал, что она действует только до смерти человека:

«Что же может быть выше всего на свете и драгоценнее даров Святого Духа, ниспосылаемых нам свыше в таинстве крещения, ибо крещенская эта благодать столь велика и столь необходима, столь живоносна для человека, что даже и от человека еретика не отъемлется до самой его смерти, т. е. до срока, обозначенного свыше по промыслу Божию для пожизненной пробы человека на земле – на что, де, он годен в этот Богом дарованный ему срок при посредстве свыше дарованной ему силы благодати сможет совершить? И если бы мы не грешили, то во веки пребывали бы святыми, непорочными и изъятыми от всякой скверны плоти и духа угодниками Божиими…» (Беседа преподобного Серафима о цели христианской жизни.//Концевич Е. Преп. Серафим Саровский чудотворец. Forestville, California, 1981. С. 95).

«…Отличительный признак таинства, — отмечает dr. Ludwig Ott, — сохраняется, по меньшей мере, до смерти человека (De fide)…

По общему же мнению отцов и богословов печать таинства (signum indelible) простирается после смерти в вечность…Умозрительно вечное пребывание печати таинства можно принять, имея в виду вечность Христова священства и бессмертие души» (Ott Ludwig, Dr. Duration of the Sacramental Character.//Fundamentals of Catholic Dogma. Rockford, Illinois, 1974. P. 335).

16. О таинстве крещения на христианском Востоке и Западе сложилась огромная литература. Первые попытки дать его богословское толкование начались уже во втором веке по Р. Хр. и продолжались далее, как ответ на вопросы времени. В этой полемике и раскрывались разные аспекты учения о крещении. Приведем лишь несколько примеров:

«Иустин Философ (+ок. 165) в своей апологии римскому императору представляет оправдание христианской веры и описывает чин крещения. Крещение предполагает свободную веру, оно совершается через погружение с призыванием Триединого Бога и ведет от невежества и необходимости к свободе и ведению.

Несколько позднее Ириней Лионский (+ок. 202) впервые обосновал крещение младенцев, которое в Церкви имело место уже во 2-м – 3-м веках, но долго оставалось спорным…Сам Христос прожил все возрасты человеческой жизни и все их освятил, и потому крещение, которое сообщает плоды спасительного подвига Христа, может совершаться во всяком возрасте.

Тертуллиан (+ок. 220) рассматривал крещение как личное обязательство, в чем-то похожее на военную присягу, и потому высказывался за отсрочку крещения, для тех, кто не осознает значения этого события, или, подобно детям, вообще не в состоянии его воспринять…Для Тертуллиана крещение – тяжелая ноша, суровый долг больше не грешить.

Кирилл Иерусалимский (+386) во втором тайноводственном поучении новопросвещенным указывает на то, что в крещении, даруется прощение грехов, сыновство, благодать Святого Духа и приобщение к страданиям Христовым.

Амвросий Медиоланский (+397) говорил о необходимости крещения для спасения и считал спасительным крещение без научения, если кто-либо так его жаждал. Он видел в таком крещении параллель с крещением кровью, мученическим подвигом некрещеного во имя Христа.

В полемике с Пелагием и пелагианами, которые считали человека способным своими силами достигнуть спасения, Августин (+430) заявлял о том, что крещение освобождает от первородного греха и потому оно абсолютно необходимо для спасения, его действенность зависит не от человека, каким бы святым он не был, а единственно от Христа, который его и совершает» (Koch Guenter. Sakramentenlehre – das Heil aus den Sakramenten. //3.3.1 Die Entwicklung des Taufverstaendnisses in der Vaeterzeit. Glaubenszugaenge. Lehrbuch der katholischen Dogmatik. Band 3. Paderborn- Muenchen- Wien – Zuerich, 1995. S. 392, 395).

Written by  протоиерей Владимир Башкиров, доктор богословия